Карпаты

Пожилые женщины cадятся на кресла, закрепленные на тросе и, с восторженным визгом, раскачиваясь, улетают.
Очередь на кресельную дорогу тянулась медленно, по разным стадиям, медленно, как время. Как песочные часы. И это успокаивало.

Когда я сел, я полетел, как во сне над елями, которые стояли в клубящемся тумане. Это как полет в Андрее Рублеве на воздушном шаре. Вообще ощущуение Тарковского, потому что очень тихо из-за тумана и сыро. Все в тумане, только поскрипывает трос и гулко постукивают опоры, когда мимо них проезжаешь. Любой звук разносится на много километров. На дальнем хуторе скулит собака. Внизу едут сноубордисты, и скрежет сноуборта о снег явственен, как будто они рядом. Мимо проплывают намокшие ели – это как полет во сне. Глубокий овраг с черным ручейком. Вдалеке холмы, на которых лежат облака. Холмы с елями прямо уходят в облака и в серое как кефир небо. Канатка вьезжает прямо в облако и тут начинается Филлини: из тумана появляется и проезжает мимо меня круглый спящий бородатый толстяк.
Проезжает парень, играющий с мобильником. Девочки лет 16 прижимают сумочки к себе и орут какую-то песенку и то же уплывают.
Приезжаю на гору.Там катают на снегоходах и на двух лошадках на санях. Лошади маленькие и волосатые и насквозь мокрые от пота, как больной в жару. Выражения морд у них страдающие и растерянные. В отличие от веселящихся кругом людей, которые фотографируются на санях.
(Я сейчас еду в поезде и он стоит на станции и мне показалось что сосед напротив пукает, но потом оказалось что это начал говорить трещащий рупор на станции.)
Обратно с горы я ехал уже в темноте и нажравшись 3 порциями свиного шашлыка с глинтвейном. Длиннющая очередь в темноте к светящемуся пятачку вдалеке, как в зоне очередь в баню. Опять сели в кресло и, как черт и солоха, полетели над холмами к городку Славск далеко внизу.
Это все было 3 января, а сам Новый год прошел так: я поел, потом разлегся на постеле Риты и закрыл глаза. Они меня просили встать, но я не вставал, меня сволокли за ноги, и все как-то позакрывались в комнатах. Я вышел гулять

(…)

Я ходил со Шреком, был туман. Я дошел до центра с елочкой, светящейся сквозь белый туман. Шрек-огромная овчарка, с которой никто не гулял. Он меня дергал как куклу туда-сюда, но это не раздражало меня. Вот так я ходил с овчаркой по темному туманному городку. Мимо рынка, где висели в темноте освщенные лампочками овечьи шкуры. Мимо платформы вокзала, во всю длину которой под одинаковым рядом фонарей стояли под снегом люди.